| Болото в наследство |
|
Поистине удивительна доброта русского народа! Но иногда проявление этого светлого благородного чувства играет с ним злую шутку. Один мой знакомый, добрый и отзывчивый по натуре человек, любил при случае повторять поговорку: "Возлюби ближнего своего, как самого себя, и он тебе ответит тем же, что ты не возрадуешься". Ведь и поныне снисходительны на Руси к пьяницам и ворам, бродягам и бездельникам, обманщикам и авантюристам. В одном Богом забытом уголке средней России в редкие добрые времена, а чаше в лихую годину народ жил за счет болота. На несколько десятков километров раскинулось оно во все стороны света, а по краям его и на островках-выступах основного слоя земли из болотистой жижи издавна стояли небольшие деревеньки. Все и поселение то, порой, состояло из двух, трех изб, но в них теплилась жизнь, рождались дети, вырастали мужики, - борцы за нелегкое существование в здешних местах. Забравшемуся или заблудившемуся в болотных просторах путнику было на что ориентироваться, попроситься на ночлег, или иной попросить помощи...  Люди в этих деревеньках жили, в основном, промыслами - собиранием лесных ягод и грибов, рыбной ловлей и охотой. Если позволяли условия, возделывали огороды. Деньги какие-никакие зарабатывали только от продаж ягод, сушеных грибов, шкурок пушных зверей, если кто активно занимался промыслом с ружьем или капканами. Обширные болота сохраняли этот край от "достижений" цивилизованного человечества - от химизации, механизации... Лаже снасти для рыбной ловли тут применялись самые, что ни на есть, дедовские, а размеры уловов определялись естественными потребностями и возможностями водоемов. Охотой также занимались по разумному отношению к природным ресурсам. Утку с утятами никто не стрелял в августе - худа и перо плохое; зверей били, ориентируясь на погоду и на выход шкурки. В теплое время мясо добытого животного быстро портилось и пропадало зря. Ввиду отсутствия электричества, холодильников в этих деревеньках не было, а теперь, в связи с их мед-ленным "умиранием", надо думать, никогда и не будет. Однако, надо заметить, что в наши дни повального разрушения коллективного сельского хозяйства и опустошения сел и поселков маленькие деревушки- хуторки, все время жившие на "хозрасчете", продолжают существовать, неособенно ощущая гнета всеобщего разора. Конечно, пустеют и они, но менее заметно и совсем по другим причинам. Миша Черный родился в такой маленькой деревеньке. О своей профессии он с гордостью говорил: "Промысловик!" О фамилии отвечал, улыбаясь, что это его не настоящая, а прилипшее прозвище, данное ему за некогда черные вьющиеся волосы. Теперь же и он сам, и односельчане так привыкли к этому, что с трудом вспоминают его настоящую фамилию - Федоров. В деревне раньше было пять дворов, а теперь вот осталось три. Правда, четвертый тоже стоит, но в нем давненько никто не живет. Умер дед Никита, почти век прожив на этой земле, а дети его и внуки давненько убрались из этих мест в областной центр. Пока он был жив, наезжали изредка, уговаривали старого перебраться к ним, да он не согласился. Теперь вот покоится у елки, на местном кладбище. Именно дед Никита, как вдруг вспомнил Миша, дал ему кликуху - Черный, прилипшую к парню на всю жизнь. Знал, видно, старый, да не сказывал, что какой-то веточкой мишиного родового древа коснулась его цыганская или иная какая южная кровь - округа- то вся сплошь русая да блондинистая.  В раннем детстве в Мише проснулась неистребимая страсть к охоте. Условия для этого были идеальными - добротная одностволка была в доме со дня его основания и перешла к нему от отца, а раньше - тому от деда. Хранилось в сундучке с охотничьим скарбом и несколько охотничьих книг, потрепанных от времени и захватанных не всегда чистыми руками. Опять же по причине отдаленности в школу приходилось ходить за десять немеряных километров в любое время года и при любой погоде, что давало возможность встреч с дикими птицами и зверями. В школе Мише учиться пришлось недолго, однако во многих областях человеческого бытия он достаточно самообразован. Главное, он самозабвенно любит свой болотный край,свою деревеньку, предан своей страсти, чувствует себя радостным и счастливым человеком. Тревожит его только одно - некому передать это болото в наследство, как когда-то он получил его от своих родителей... Летом Михаил готовил снасти, обрабатывал огород, проводил походы в лес и на болото на предмет прогнозирования урожая грибов и ягод, орехов и дичи. Ранней осенью от зари до зари без выходных и в любую погоду занимался заготовкой клюквы, брусники, ибо эти ягоды являлись основным денежным эквивалентом. Сушеные грибы, добытая пуиутина, в последнее время сильно обесцененная, были только дополнением к основноу, ягодному. Поздняя осень и зима полностью отдавались охоте. Именно это время и давало ему полное право называть себя промысловиком. В эту пору труд воедино сливался с удовольствием, принося радость душе и телу. Именно в это время смысл жизни сливался с восторгом бытия... Про случаи на охоте Миша мог говорить часами, по своей шкале ценностей оценивая прошедшее. Так, запомнился ему первый добытый в осеннее время глухарь. Позже было много стреленых им мошников, но тот, первый, случайно налетевший на охотника, поразил его своими размерами и расцветкой оперения и оказался самым, самым... Осталась в памяти и щука, попавшая в вершу размером с саму вершу, как он теперь говорит - с бревно. Много времени и сил пришлось ему потратить, чтобы вытянуть зубатую "крокодилицу" на берег, а потом волоком тянуть ее до дома. Больше таких ловить не приходилось. Запомнил Миша и медведя, который оставил шрамы на его лице и мочку уха попортил. И, если бы не смертельная привязанность к нему лайки Норы, не пришлось бы ему теперь рассказывать про это. Медведь тогда отвлекся, сорвал своей когтистой лапой собаку со своих плеч, разломив ее пополам, что дало охотнику возможность собраться с силой и раскроить косолапому череп топором. Других добытых топтыгиных он забыл, а вот этот запомнился, как и собака, о которой он и поныне жалеет. А тетерев, живший в доме Михаила несколько лет с курами и радовавший его охотничью душу своим видом и весенними песнями не хуже, чем клеточная канарейка или вешний соловей! Нашел его Миша маленьким сереньким птенчиком с оторванным каким-то хищником крылышком, подпустил к цыплятам и вырос дикарек в красивую птицу, да только не летающую. Может, это и хорошо, а так бы улетел в лес и превратился для того же Михаила или кого другого просто в дичь...  Лисица Лиска попала в Мишины "лапы" сама - забралась в курятник по осени молодым гадким созданием, съела курочку, да застряла в щели, вылезти с переполненным брюхом назад не смогла. Перевел хозяин куриное семейство на "зимние каникулы" во хлев, а в летнем курятнике устроил для Лиски клетку - укрепил кольем, понизу обнес металлической сеткой. Так и осталась рыжая бестия жить в деревне под носом охотничьей собаки, под неодобрительные поначалу взгляды селян. Привыкла лисочка к неволе, к "халявному" хлебу, к соседству с человеком, с кошками да собаками. К зиме отъелась, перелиняла и превратилась из грязно-серого лисенка в огненно-золотистую красавицу лису. Вырвалась как-то из клетки-вольера, побродила по окрестностям деревни, да вернулась обратно, видно, к запаху гнезда. А чтобы попасть во-внутрь, жердину перегрызла, что никогда себе не позволяла, чтоб на свободу вырваться. С ней, как с подсадной уткой, в конце зимы Михаил успешно стрелял лискиных кавалеров, порой ... из открытой форточки кухонного окна! Видно, в период течки такой сильный запах давала затворница, что хвостатые женихи пьянели от него и пытались любой кровью до-браться до красавицы. Когда Миша Черный ходил в соседнюю деревню за продуктами, он для экзотики и на прогулку брал с собой Лиску. Она, будто верная собачонка, вышагивала рядом с хозяином, размахивая ярким красным бантом, повязанным вокруг шеи специально для торжественных моментов "выхода на люди". На четвертом году жизни Лиску застрелил один деревенский балбес. Пришел, как всегда, Миша в магазин, купил, что надобно было, да зашел к знакомому на минутку пообщаться. Лиску на крыльце к стойке привязал. Вдруг у крыльца раздался выстрел. Это двадцати-летний парень, приехавший в деревню после службы в армии показаться дедам да бабкам, проходя мимо, увидел на крыльце лисицу, сбегал домой, взял ружье и ... Выскочившие из дома Михаил и его собеседник долго и напрасно пытались вразумить стрелку, что это ручная лисица, и это для таких, как он, м...в, у нее на шее был красный бант привязан. "Она же на крыльце, на поводке..." - горячился Михаил. Парень тупо смотрел на озлобленных мужиков и твердил свое: "Лык, зверь же..." Жили у Михаила в клетках норки и хорьки, глухари и турухтаны, но они были тяжки в содержании, жить им в неволе было невмоготу. Только хромоногонький зайчишка белячок жил долго. Навроде кролика или живой игрушки был он в избе, деля с кошкой место на старом диване... В последнее время Миша не находит себе места. Сам он считает, что это от наступившей старости, а может и оттого, что он бы самолично этого никогда не сделал и что таких врагов природы надо строго-настрого наказывать. Содеянного ими вспять, конечно, не повернуть, но другим будет наукой. Оно так было в этих краях - веснами жгли люди слежавшиеся прошлогодние травы, вместе с ними выгорали и заполнявшие луга кустарники, всегда желающие заполнить сенокосные поляны, тропы. Но чтобы в летнюю жару поджигать лес, болото - такого не было. Три года назад болото сгорело, считай, дотла. Не стало ягод, сгорели мхи, лишайники, молодые сосенки, шапкой прикрывавшие от иссыханий болотную влагу, ходить и то стало нерадостно - пусто и гарью воняет до сих пор. Болотные озерки стали мельчать и высыхать, пропадает рыба, водоплавающая дичь... А поджигатель треклятый так и живет в одной деревне, что на большаке стоит. Летом того засушливого года он в свою очередь пас скотину, запалил в июльский-то зной костерочек от нечего делать на краю луговины, отвлекся на отбившуюся от стада телку, побежал ее завернуть, а огонек-то и побежал по бурой высохшей траве к болоту. Ему бы затушить, позвать кого на помощь, а он решил, что сам загаснет. А мох оказался сухой, что спичка, и пошло, поехало, дальше, глубже, и обошел огонь насквозь все болото. Аж до декабрьских снегопадов горело... Обездолил ротозей всех в округе. А сколько пострадало живности всякой, кто к этому часу не смог убежать или улететь, уползти или спрятаться... Властям теперь доверия нет, считает Миша, сами так и норовят урвать последнее хоть с людей, хоть с природы. На тех вот пожарищах стали бойко спиливать лес, благо дороги теперь подсохли. Самосуд над поджигателем учинить некому, да и кто захочет страдать за негодника. Опять же лес и болото навроде и не твои вовсе... Вот и ждет Михаил, и седой сосед его Николай, и бабка Александра Михайловна, живущая в избушке развалюхе на самом краю у взлобка, когда же отрастут после огненного урагана клюквенные плети да брусничные веточки, когда поднимутся голубоватые кустики голубицы. Говорят, что на пожарищах бывают богатые урожаи лесных ягод... Блажен, кто верует! Да все ли они этого дождутся?.. Владимир Семенов, деревня Новое, Псковская область Рисунки Алексея Зайцева
|
Расскажи о нас друзьям!