| Состязания легавых - "егерске штучки" |
|
За более чем сорокалетний период судейства охотничьих собак и ведения породы мне довольно часто приходилось не только участвовать в полевых испытаниях, руководить ими, но и детально знакомиться с «Кухней» подготовки собак к выступлениям и натаски.
Еще в самом начале функционирования школы и испытательной станции в Белоомутском охотхозяйстве МООиР - в 60х годах - я имел возможность проводить там две-три недели каждый сезон, сначала на Сальном 6ytpe, где располагалась школа, а затем на базе в Каданке. Помимо собственного интереса подвигало меня на это то, что в течение десяти лет регулярно приходилось выполнять обязанности председателя оргкомитета по проведения ежегодных Областных состязаний легавых. Это требовало основательного ознакомления с состоянием угодий и расположением птицы. В те первые годы, приезжая, а точнее, добираясь с рюкзаком и собакой на автобусе или пехом до Сального бугра, я останавливался под кустом или под стогом, поскольку никаких других «жилых помещений» для приезжих не было. Что касается егерей-натасчиков, то С.С. Телегин, «дед», располагался в сенях единственного там дома на продавленном диване, набитом пачками «Геркулеса», а Ю.С. Колосов с семьей жил в палатке. Из прочих «обустройств» на самом бугре имелся врытый в землю стол со скамейками, а вокруг располагались будки с привязанными к ним собаками. Позднее в Каданке, когда там построили дома, я обычно помещался с егерями в их домике, а иногда в «Шуваловском дворце», если он пустовал. «Дворцом» именовалась дощатая будка, построенная Д.И. Шуваловым, рядом с кухней. Из Каданка я иногда на пару дней перебирался в Лежакино к Ю.Е.Сарычеву. Ежедневно, отправляясь в поле с тем или другим егерем, я помогал ему с собаками, но больше наблюдал за работой, постигая методы натаски. Пришлось мне познакомиться и с работой натасчиков - В.П. Данилина и других, которые работали в Каданке в конце 60-х годов. В 70х годах база в Каданке стала уже перегруженной, «дед», к сожалению, ушел из жизни, и поездки в Белоомут потеряли интерес. Вместо этого я стал ездить с начавшими появляться в то время «вольными» натасчиками в угодья Луховицкого, Дубненского и Гжельского охотхозяйств МООиР; Бронницкого, Виноградовского и Максатинского хозяйств ВОО, а так же в другие места, куда удавалось получать путевки на натаску. Довелось заглянуть «на кухню» и ленинградцев, включая А.И. Богомолова. В результате мне удалось ознакомиться с методами работы большинства наиболее известных натасчиков 60-х - 70- х годов, официальных и не официальных: Г.А. Алексеева, И.И. Аникеева, А.И. Богомолова, М.Ю. Васильева, В.Н. Волкова, И.А. Зотова, Ю.С. Колосова, С.И. Кремера, И.А. Найденова, Ю.Е. Сарычева, М.А. Селаври, С.С. Телегина, В.М. Шалыгина и других. Наблюдения за их работой в дальнейшем сильно помогли мне, особенно при исправлении испорченных в поле собак.
Все это вкупе с долголетним участием в полевых испытаниях и состязаниях легавых позволило мне разобраться в целом ряде тонкостей и хитростей, к которым, бывает, прибегают ведущие, желающие «показать товар лицом» или заработать диплом степенью повыше. Некоторые из этих уловок, а имя им легион, под названием «егерские штучки» я и хочу описать в назидание молодым экспертам. Я разделю их на три категории: а) действительно недопустимые или «криминальные» действия, направленные на фальсификацию результатов; б) так называемые «милые шалости», цель которых повысить тот или иной балл - «показать товар лицом»; в) наконец, попытки типа «авось, пройдет», к которым прибегают в критических ситуациях, рассчитывая на невнимательность экспертов. Назвал я их «егерскими штучками» отнюдь не потому, что к ним прибегали все егеря-натасчики или только они. Скорее наоборот, подавляющее большинство известных мне натасчиков тех лет работали очень добросовестно и с пиететом относились к полевой проверке собак, выведенных ими в поле. Тот же С.С. Телегин, например, никогда не забывал снять кепку, заслушивая вердикт экспертной комиссии. И.А.Найде- нов был страшно возмущен и ушел с поля, увидев одного из членов комиссии в трусах. Это, может быть, и смешно по нынешним временам, но показывает внутреннее отношение людей к тому, что они делают. Серьезных, я бы сказал, «криминальных действий» со стороны официальных егерей мне известны только два. Оба они стали достоянием общественности и резко подорвали авторитет виновных, которых перестали принимать всерьез. Что касается «милых шалостей», то к ним, бывало, прибегали и натасчики, и «спортсмены», и наиболее искушенные любители. Метод «авось да пройдет» егерями никогда не использовался. Итак, «егерские штучки», разряд первый - криминальные попытки фальсификации результатов экспертизы. Это, как правило, «искусственные» или «ложные» стойки. Хорошо известно, что сколь-нибудь минимально опытный натасчик с легкостью может отработать постановку собаки на стойку по любому поданному им сигналу. Таковым может быть либо звук (причмокивание, покашливание, ультразвуковой свисток), жест, притоптывание ногой по земле и т.п. На этот сигнал отрабатывается немедленная остановка собаки в достаточно напряженной позе, более или менее имитирующая стойку по птице. Вот такая ложная стойка и используется в поле для обмана комиссии. В наиболее грубой форме метод был использован в начале 60х годов одним подмосковным егерем, который, поставив свою ирландку на «стойку», подбежал к ней, крикнул: «Вперед!» и подбросил вынутого из кармана перепела, после чего, обратившись к комиссии, закричал: «Вот, вот, полетел перепелок!» Дело кончилось бурным хохотом и позором ведущего.
Второй, более утонченный вариант, по-видимому, начал применяться после введения в «Правила полевых испытаний» требования присуждать дипломы высоких степеней только за работу по перемещенной птице. Это требование дало возможность заменить мало пригодную для незаметного подбрасывания «карманную» птицу на официально показанную ведущему перемещенную, что значительно облегчило задачу выполнения приема. Разоблачению на такой «штучке» подвергся другой, тоже подмосковный, егерь, которому в начале 70-х годов на состязаниях, подозревая его в подобных действиях, при показе перемещенного дупеля был указан не нужный кустик, а соседний. Кустик этот и был ведущим и собакой отработан. Дело, естественно, кончилось большим скандалом. Говорят, что этот метод за последние годы нашел определенное применение. Если это так, то, очевидно, какие-то меры следует принимать. Основываться при этом только на фиксации подачи ведущим каких либо «тайных сигналов» нельзя, потому что при наводке эти сигналы могут попросту служить для сокращения широты поиска. Может быть, проще отменить обязательность проверки по перемещенной птице, тем более что, на мой взгляд, это не очень показательно. «Фальшивая» стойка - это наиболее опасная криминальная «штучка» из всех методов надувательства на полевых испытаниях и состязаниях. «Фальшивая» потяжка, то есть посыл собаки по прямому направлению против ветра на замеченную или предполагаемую птицу, без завершения этого движения «фальшивой» же стойкой, применима гораздо реже. Требует либо наличия той же перемещенной птицы, либо досконального знания угодий, позволяющего достаточно надежно рассчитывать на наличие птицы на определенном месте. Обычно такой прием используют, когда испытания проводятся на месте натаски, хорошо изученных и натасчиком, и собакой. Такие попытки инкриминировались некоторым спортсменам, но доказать их оказывалось практически невозможным. Б.А. Калачев утверждал, что, находясь рядом с тянущей собакой и внимательно следя за «выражением» ее глаз, можно уловить момент, когда она действительно прихватывает запах птицы. Однако считать это за доказательство подвоха едва ли можно без наличия крупноплановой видеосъемки. К «милым шалостям» я отношу те не совсем законные действия ведущего, которые, не фальсифицируя основные решающие элементы работы собаки, в то же время позволяют «показать товар лицом» и повысить оценку выполнения собакой отдельных элементов работы. Так, например, многие натасчики, отправляясь в поле, берут с собой сразу несколько собак, причем, работая с одной из них, остальных могут либо посадить на прикол, либо отдать подручному. Иногда, однако, натасчик, пуская собаку в поиск, другую ведет с собой на поводке. Объясняют это обычно одной из двух причин: либо тем, что при нахождении птицы работающей собакой можно дать понюхать и второй, либо повышенной нервозностью собаки, сидящей на приколе. Все выглядит вполне разумно, однако, иногда та же манера сохраняется и при выводе натасканных собак на испытания. В этом случае приходится объяснять нежелание оставить вторую собаку на месте только ее нервозностью. Применительно к состязанием такое обоснование могло звучать достаточно обоснованно. На самом же деле есть и еще одна причина, о которой обычно умалчивают. Хорошо известно, что собака, стоящая на стойке, зачастую очень ревниво относится к приближению другой собаки и, несмотря даже на заторможенную подводку, в таком случае может по первой же команде подать дичь. Применять этот метод при отработке задержанной подводки вполне допустимо и в ряде случаев полезно. Однако на испытаниях его нельзя разрешать. Приходилось мне сталкиваться и с тем, что натасчик ведет приехавшую комиссию судить испытания на карты, заросшие довольно высокой (35-40 см) травой со строгой птицей, хотя дупель в достаточном количестве был и на отаве. Секрет состоял в том, что в высокой траве собака выше несет голову, птицу легче подшуметь, а строгая птица, взлетающая за 15-20 м от собаки, никак не может считаться споротой. Если же собака ее все-таки прихватит, то хороший балл за дальность и манеру причуивания уже в кармане. Другой опытный натасчик предпочитал запускать собаку в поиск на чистой и заведомо пустой карте, где собака, ничем не отвлекаясь, демонстрировала поиск и послушание. Лишь после этого действие переносилось в птичьи места, и «подсудимая» прямо наводилась на излюбленные дупелями места. Метод «авось, пройдет» - это попытка «повесить лапшу на уши» комиссии, рассчитанный на собственное нахальство либо на невнимательность экспертов. Применяется он обычно экспромтом при возникновении нежелательной ситуации, хотя, если такая ситуация не новость для натасчика, то прием может носить и отработанный характер. Так, например, в случае сталкивания птицы на потяжке без стойки ведущий может вдруг при взлете птицы подать команду: «Вперед!» за этим следует объяснение, что стойка-то все-таки была, но кратковременная и эксперты ее просто не заметили.
Такой случай встретился мне на областных состязаниях, и я так и остался в неведение, было ли такое событие уже привычным для ведущего или он так быстро сумел сориентироваться? Один очень опытный спортсмен при пуске своего пойнтера в поиск предупредил членов комиссии, что собака подает с заходом. Когда была сделана стойка, то ведущий стал вплотную рядом с собакой справа от нее и при команде «Вперед!» слегка подтолкнул ее коленом в бок. Кобель отодвинулся на пару шагов вправо, не приближаясь к птице. Повторилась та же самая процедура - и еще несколько шагов вправо. В конце концов птица действительно была обойдена, и ведущий, двинувшись к ней, подал ее на судей. Естественно, что такой заход был расценен комиссией, как отказ идти в подводку. Бывает, что ведущий далеко не уверен в послушании пущенной в поиск собаки. Известны два варианта действий типа «авось, пройдет». По первому из них, собаку, перед тем как вести ее к комиссии, заводят в кусты и подвергают «превентивной» порке, по-второму, ведущий, подходя к собаке либо беря ее на поводок, резко наступает ей на лапу или бьет коленом либо каблуком в бок. После этого следует его «извинение» перед нею: «Ох, бедная, я тебя зацепил». Совершенно бессмысленным является промедление опасающегося пустой стойки ведущего при подходе к стоящей на стойке собаке в надежде, что она сдвинется с нее сама. Как правило, если птица под собакой все-таки была, то она сбегает и результатом как раз и становится пустая стойка. Такой случай мне довелось видеть на Ленинградских состязаниях, когда дупель за те 8-10 минут, затраченные ведущим на неспешный подход к собаке, успел забежать в тыл зрителям, идущим в 20-30 м сзади судей. Вообще попытки использовать метод «авось, пройдет» при задержанной подводке, как-то наступание на лапу, укол иголкой или шилом в ягодицу, прикрывание ладонью мочки носа, обход собаки с разных сторон и прочее, вплоть до описанного Р.Ф. Гернгроссом дутья в ухо, настолько наглы и бесполезны, что никак не могут улучшить расценку. От «егерских штучек» с подводкой надо отличать случай, когда собака, не сдвигаясь со стойки, начинает несколько растерянно поводить ноздрями в стороны. Это значит, что она стеряла птицу, убежавшую под прикрытием травы, с чутья и нельзя запрещать ведущему несколько отвести собаку назад под ветер и опять проверить этот участок. Таковы, пожалуй, наиболее распространенные и более или менее известные варианты не совсем законных, а то и совсем незаконных, действий, к которым могут прибегать ведущие в попытках получить диплом или улучшить баллы. «Голь на выдумки хитра», и набор их может расширяться и далее. В связи с этим от эксперта на испытаниях, а тем более на состязаниях требуется не только слежение за тем, как собака выполняет те или иные элементы работы согласно правилам, но и наблюдательность ко всему окружающему и применение собственных мозгов для анализа действий собаки и ведущего. Недаром еще древние латиняне сказали: «Praemonitus - praemunitus», что в переводе означает: «Предупрежден - значит вооружен».
|
Добавить комментарий
Расскажи о нас друзьям!