| У каждого журавля своя история |
|
Весна в 1984 г. выдалась на удивление дождливой. Глубоко промерзшая за зиму почва не впитывала влагу, и вода быстро заполонила луга в. пойме Амура. С приходом тепла обуглившиеся после осенних пожаров луга стали покрываться изумрудной зеленью. Только в первую неделю жизни листья осок нежны. Потом в них формируются кристаллики кремния, и осоки становятся не по зубам травоядным животным. Поэтому пастухи начали выгонять изголодавшуюся за зиму скотину на луга уже в начале мая.
Вскоре после полудня разношерстная компания пастухов, собак и телят стала приближаться к гнезду даурских журавлей, в котором со дня на день должен был вылупиться птенец. Скорее всего это была молодая пара журавлей, так как они отложили только одно яйцо. Сначала журавли оставались спокойными. На их беду пастухи разглядели гнездо, выделявшееся островком среди разлива, и предприняли несколько попыток к нему подобраться. Однако каждый раз они оступались в глубокую студеную воду и с громкими восклицаниями выскакивали обратно. Наконец им это наскучило, и они решили согреться на бугорке напротив гнезда. Стадо разбрелось. Журавль-отец с тревогой поглядывал на незваных гостей. Наконец он подлетел к стаду, прошелся парадным шагом, высоко и медленно поднимая и опуская прямые ноги, глубоко приседая и высоко приподнимаясь, раскрывал крылья, низко кланялся, подпрыгивал и подбрасывал в воздух пучки травы. Зрелище было настолько диковинным, что даже телята перестали жевать, а собаки лаять; они сбились в гурт и, словно зачарованные, начали подходить к журавлю. Журавль, взятый в скобку этим табором, удалялся с достоинством. Отойдя на приличное расстояние, у кромки воды журавль повернулся, окинул взглядом свою «стаю», взлетел и, сделав полукруг, вновь сел у гнезда. После продолжительного и молчаливого оцепенения скотина наконец вспомнила о главных заботах дня. Телята опустили головы и принялись щипать траву. С удвоенным азартом собаки сгоняли стадо к временному табору напротив гнезда. Представление повторилось с одинаковым успехом трижды. Самец завораживал и уводил в сторону стадо и улетал к гнезду. Но поскольку пастухи, разомлевшие от жгучего не по сезону солнца и крепких напитков, не подавали признаков жизни, стадо возвращалось обратно.
Я не имел возможности вмешаться в драматический ход событий. Нас разделяла широкая и глубокая протока. Более часа я наблюдал за происходящим в бинокль, надеясь, что пастухи засветло отправятся домой и родители вернутся на гнездо. Майское солнце так припекало, что можно было загорать, поэтому птенчик в яйце не должен был переохладиться. Так прошел почти час. Все так же дремали пастухи, паслись телята, с лаем носились заполошные собаки. Самка все больше нервничала и наконец оставила гнездо. Журавли издали серию резких, тревожных криков, сделали круг над гнездом и улетели в сторону Амура. Плохой знак! Скорее всего они потеряли надежду и решили покинуть гнездо. Пришлось отправиться в обход. Только через час я подошел к деревне, где и встретил возвращающееся на ночь стадо. Еще час ушел на то, чтобы дойти до гнезда. Солнце садилось. Гнездо было хорошо заметно, но птиц нигде не было видно. Холодало. С гаснущим светом ускользала надежда на возвращение родителей.  Только что вылупившийся Круу Сняв одежду, чтобы была возможность на обратном пути переодеться в сухое, и ориентируясь на вершинки кустов, которые кое-где возвышались над водой по гривкам, я сумел достаточно близко подойти к гнезду, не зачерпнув воды в болотные сапоги. Увы! Последний десяток метров пришлось все же преодолеть вплавь. В гнезде между двумя скорлупками яйца лежал неподвижный и влажный птенец. Он был подзамерзший, но живой! На обратном пути птенец едва не выпал в воду из шапочки, которую я надел вместе с птенцом на голову. На сухом берегу я поместил птенца в походный котелок, а котелок убрал за пазуху. Следующие три часа мне пришлось добираться до лагеря уже в полных потемках. В дороге птенец обсох и начал издавать журчащую трельку «Круу...». Так он получил свое первое имя. Я почему- то решил, что это мальчишка. Котелок стал его убежищем, спальней и каретой во время моих долгих странствий по Приамурью. Несмотря на приближающееся лето, ночи оставались холодными, и котелок с птенцом приходилось брать с собой в спальный мешок. Журавленок был рад, когда ему предлагали гусениц, мух, вареные яйца, творог и прочий корм. Уже с первых дней он начал следовать за мной, путался в траве и собственных ногах и самостоятельно находил в природе то, что ему было по вкусу.  Мурашке почти месяц Когда экспедиция закончилась, я захватил птенца с собой в Москву. Первый месяц он жил в нашей квартире. В это время в нашем восьмиэтажном доме рядом с Садовым Кольцом шел капитальный ремонт. Большинство из тех, кому пришлось пережить подобное бедствие, хорошо знают, что это такое. В бригаде только рабочий Владимир постиг премудрости паркетного мастерства и все, что с этим связано. Он приходил в одну квартиру, начинал настилку паркета, переходил в другую, потом в третью, четвертую... За пару недель почти в каждой квартире, а их в доме более двухсот, старый паркет был местами выломан, а новый - местами положен. Полы стали напоминать противотанковое поле, оборудованное рвами и ежами. Дом перешел на осадное положение. Таким образом жильцам дали возможность «дозреть» и осознать необходимость внесения магарыча, чтобы рабочие закончили ремонт. Горе тугодумам - «высокооплачиваемой» категории научных сотрудников и прочей интеллигенции. Жить им со вздыбленными полами не один месяц. Но в нашей квартире в центре Москвы, помимо законных жильцов - взрослых и детей, обитал журавленок. Это сразу же сбило Владимира с толку. Вместо ежедневных лекций о навыках психологического общения строителей жизни с жильцами, которые он с видимым удовольствием читал членам своей бригады в обеденные перерывы, он стал расспрашивать нас о журавлях и о том, чем мы, собственно, занимаемся. Рассказы о том, как мы спасаем журавлей, о сотрудничестве с «американскими и японскими империалистами, китайскими агрессорами», слайды с танцующими журавлями совершенно не вязались с его представлениями о мироустройстве. Владимир вдруг всенародно) объявил, что перейдет в другую квартиру только после того, как закончит нашу. На него не повлияли щедрые предложения, и он сдержал свое слово.  Первые дни жизни Тем временем птенец рос, и вместе с ним росли мои знания о ранних этапах развития птенцов журавлей. Оказалось, что многие движения (пробежки с раскрытыми крыльями, приседания, прыжки), которые взрослые журавли демонстрируют во время брачных танцев, птенцы начинают исполнять уже в первые недели жизни. Благодаря близкому общению с Круу удалось разглядеть, как последовательно сменяются перьевые структуры и многое другое. Однажды посреди дня мы обнаружили, что приготовленные плошки с едой перевернуты. Несмотря на то, что Круу всюду совал свой нос, он не мог забраться на подоконник, где мы хранили его снедь. Как вскоре выяснилось, через распахнутые в жаркие дни окна в квартиру начали лазить уличные воришки - серые вороны. Пришлось срочно закрывать даже форточки, иначе пернатые бандиты могли утащить и журавленка.
Круу чувствовал себя спокойно, только когда я, моя жена Лена, мама или наши дети находились в поле его зрения. Он регулярно издавал трельку, и, если мы мешкали с ответом, начинал беспокойно свистеть. Для нормального развития птенец должен был большую часть дня находиться в движении. Непростая задача, если весь день проводишь на работе. Сначала я брал журавленка с собой в МГУ. Летом многие сотрудники биологического факультета разъезжаются в экспедиции, поэтому и мы никому не мешали на работе, и нам никто не мешал. Куда больше забот доставляло путешествие во всегда переполненных вагонах московского метро. Птенец не желал оставаться в заточении и в темноте - большой транспортной сумке. Приходилось раскрывать сумку и... всю дальнейшую поездку разъяснять пассажирам, что это за чудо. Выручили наши дети - Ира и Митя. Они жили в то лето на даче и с радостью согласились стать няньками журавленка. Конечно же, под присмотром бабушки. Птенец рос, и буквально каждый день менялся его внешний вид, голос и поведение. Из крохи он превращался в подростка, но оставался столь же неотразимо обаятельным. За его любовь к куколкам муравьев и в память о его родине - селе Муравьевка - птенец получил второе имя - Мурашка.
Пришла пора мне вновь отправляться в экспедицию, а вместе с тем определить судьбу Круу-Мурашки. На семейном совете мы решили дать журавленку третье, взрослое, имя Амур и передать его в Окский заповедник, где создавался питомник редких видов журавлей. Там-то и выяснилось, что Амур - самка. Позже она вернулась в столицу и поселилась в Московском зоопарке, где стала матерью многих журавлей. Некоторые из них вернулись в природу на Дальний Восток, другие разлетелись по разным странам и положили начало вольерным популяциям даурских журавлей. Минуло двадцать лет, но у нас все так же свежи в памяти Круу-Мурашка-Амур, наши совместные странствия, баталии на паркетных полях и многие другие события совместной жизни. Сохранились и фотографии. Одна из них помогла создать облик журавленка на майке и других сувенирах друзей Муравьевского парка.
|
Добавить комментарий
Расскажи о нас друзьям!